Архитекторы бюро KIDZ рассказали о трех недавних проектах, в которых пространство стало медиатором между гостем и культурным контекстом: ODA, вдохновленная слиянием эпох в Грузии, Dizengof/99 с атмосферой летнего Тель-Авива и Tsunami, сочетающий японскую технологичность с перуанской фактурностью.
В KIDZ мы верим, что интерьер — это не просто оболочка, задающая настроение. Это полноценный участник диалога между человеком и местом. Мысли, чувства, воспоминания – все это может быть активировано пространством, если оно говорит на языке культуры. Где-то он строгий и сдержанный, как японская архитектура. Где-то — многоголосый и чувственный, как грузинское зодчество. Где-то — солнечный, расслабленный как в Тель-Авиве. Этот язык может проявляться в фактурах, в ритме, в цвете, в конфигурации мебели и даже в сценарии использования пространства. Интерьер становится не буквальным «переводом» страны, а ее художественным пересказом через ощущения и образы. В этих трех проектах мы уходили от буквальной этнографии. Вместо стилизаций и штампов искали формы, которые передают характер, ритм, эстетику — и создают ощущение сопричастности, без необходимости понимать культуру дословно.
ODA: эмоциональная глубина без клише
Проект ресторана грузинской кухни стал для нас вызовом: как передать дух Грузии, избежав визуальных штампов? Мы не хотели использовать ни рога, ни глиняную посуду, ни паттерны «как у бабушки», которые так часто используются в подобных местах. Вместо этого мы выбрали путь эмоциональной архитектуры — метафор, материалов и настроений.
Мы представили Грузию как слоеный пирог из эпох и символов. Бар напоминает винную кладовую, где каждая бутылка как экспонат музея. Меховые стулья отсылают к овцеводству, важной части грузинской жизни.
На стенах – синтез: христианская символика, фигуры из картин Пиросмани, письменность, храмовые рельефы. В центре зала располагается золотая инсталляция в духе окладов икон, в которую мы поместили санузел с элементами древних храмов: своды, каменная отделка, приглушенный свет. В другой части — райский сад, панно ручной работы, крупные растения. Грузия раскрывается не как открытка, а как чувство: интимное, объемное, тактильное. Мы отказались от прямолинейности и шли через чувства, метафоры и тактильность. В результате получилось пространство, в котором чувствуется Грузия, но не кричит о ней.
Dizengof/99: простота, которая становится домом
Этот проект родился из любви. Один из заказчиков жил в Израиле больше десяти лет и хотел, чтобы кафе стало островком Тель-Авива в Петербурге. Но не буквально: не с пальмами и яркой керамикой, а с настроением: расслабленным, солнечным, как летнее утро на узкой улочке у моря. Название — это отсылка к фильму «Дизенгофф 99», культовому кино о тель-авивской молодежи. Нам было важно передать не конкретную эстетику, а то чувство свободы, легкости и юности, которое живет в фильме и в самом городе.
Мы собрали визуальный образ из уличных вывесок, скатертей в шашечку, винтажной мебели, летних цветов и света. Здесь нет эффекта «новодела» — все должно было ощущаться теплым, чуть знакомым, немного расхлябанным, но при этом стильным. Как сам Тель-Авив: неидеальный, но по-своему прекрасный. Так, мы оставили кирпичные стены грубыми, использовали винтажные постеры, мягкие диваны, детскую зону. На полу — лазурная плитка, в санузле — зеркальный диско-шар. Все это создает атмосферу уюта с легкой небрежностью.
Перед тем как начать проект, мы провели глубокое исследование. Нас интересовали не абстрактные «молодые и активные», а реальные люди, которые уже живут и проводят время в районе. Мы изучали их соцсети, лайфстайл, заведения, куда они заходят, как они одеваются, как выглядят их собаки. Это был не кабинетный портрет целевой аудитории, а попытка вжиться в ее мир. Мы искали не цифры, а ощущения — что кажется красивым, что вызывает доверие, что притягивает. Выяснилось, что это люди, которые ценят легкость, не боятся несовершенства и любят места, в которых жизнь не «отполирована». Уютные, немного хаотичные, живые. Такие, где можно быть собой и чувствовать, что ты на своем месте.
Dizengof/99 — это про уют без идеализации, про простоту без скуки. Вместо типового минимализма — живое пространство с деталями, артефактами и растениями. Все это создает ощущение, будто ты не в кафе, а в гостях у друга, который только что вернулся из Тель-Авива. Это не интерьер «про страну», а про опыт — расслабленный, яркий, теплый.
Tsunami: встреча Перу и Японии
Tsunami — ресторан на Лиговском проспекте, выросший из бара с граффити-террасой, известного жителям города. Когда проект стал расширяться, задача стояла не в том, чтобы начать с нуля, а в том, чтобы вырастить уже существующую идею и перенести дух Tsunami в новое пространство.
Мы работали с эстетикой двух культур, Перу и Японии, и искали способы их соединить. Цветовая палитра проекта отсылает к природным материалам Перу: песок, глина, камень. А свет, LED-элементы, архитектурная четкость — обращение к японским городам, их технологичности и визуальной чистоте.
Одно из ключевых пространственных решений — проем, ведущий из двора прямо в зал. Мы вырезали перекрытие, и теперь улица буквально «заливается» внутрь. Как волна цунами, она преодолевает границы, не отделяется от помещения, а проникает в него, растекается по всему бару. Это создает ощущение открытого, текучего пространства, в котором движение никогда не останавливается. Внутри все легко трансформируется: центральная группа черных столов соединяется с диджейской стойкой и становится ядром вечеринки. Заведение живет в нескольких ритмах: дневном, вечернем, ночном. Мы стремились создать интерьер, который не доминирует, а адаптируется, подстраивается, пульсирует вместе с жизнью заведения.
Общий язык — внимание к контексту
Что объединяет все три проекта? Мы не рассказывали о культуре, мы говорили через нее: через метафоры и символы, предметы и атмосферу. Мы переводили язык одной среды в язык другой, чтобы создать пространство, которое не иллюстрирует, а выражает, звучит на равных с кухней, гостями и городом. Интерьер как культурный язык — это не метод, а отношение, уважение и поиск. Это способ говорить с людьми на их языке, даже если он из другой страны.
