В новом материале — загадочная атмосфера и архитектура фильмов Дэвида Линча. Редакция A-News попросила Настю Тихонову, автора и креативного копирайтера журнала ORNAMENT, и Антонину Полевую, архитектора студии KIDZ, рассказать о том, как пространство, созданное режиссером, формирует восприятие зрителя и влияет на его эмоции и чувства.
Где-то между сном и реальностью стоит дом, который всю свою фильмографию строил Дэвид Линч. Здесь слышатся шорохи и шепот, мигает свет, а коридоры ведут куда-то не туда. Дверь открыта, добро пожаловать. Вспомните ли вы, как сюда вошли?
Фасад — дом Фреда, «Шоссе в никуда»
Комментарий от исследователя кино:
Музыкант Фред (Билл Пуллман) попадает в тюрьму за убийство жены и в ожидании смертной казни внезапно превращается в своей камере в другого человека — автомеханика Пита (Бальтазар Гетти). Что здесь реальность, а что фантазия? Единственно верного ответа нет. Сам Линч сравнивал «Шоссе в никуда» с лентой Мебиуса — фигурой, не имеющей начала и конца, у которой на первый взгляд две стороны, но на самом деле одна.
Дом Фреда — странного вида здание с узкими окнами, напоминающее крепость, где можно спрятаться от внешнего мира, но от своих внутренних проблем здесь никак не скрыться. Модернистский особняк вовсе не декорация, построенная для фильма, он существует в действительности — это дом на Голливудских холмах, в котором жил сам Линч.
Комментарий архитектора:
Дом принадлежал самому Линчу, был спроектирован в 1963 году Ллойдом Райтом — сыном знаменитого Фрэнка Ллойда Райта. Здание представляет собой яркий образец модернизма середины XX века: строгие линии, стеклянные стены, бетонные шевроны на фасаде.
Фасад функционирует как психологический фильтр: монолитная структура защищает и одновременно давит, узкие окна усиливают ощущение наблюдения и внутренней изоляции.
Сам дом будто бы поддерживает параноидальное состояние главного героя.
Архитектура интерьера строится на четких, строгих линиях и формах полностью соответствует фасаду. Интерьеры минималистичны и почти пусты: низкие потолки, узкие коридоры, резкие углы мебели создают ощущение напряжения и нарастающей тревоги.
Естественного света почти нет: узкие окна пропускают лишь слабые лучи, из-за чего комнаты выглядят глухо и замкнуто. Искусственное освещение выхватывает отдельные фрагменты — угол, стену, проем и делает тени еще глубже. Из-за этого дом кажется местом, где реальность постепенно размывается. Оно отражает внутреннее состояние героя — чувство отчуждения, страха и потери контроля.
Первый этаж — Красная комната, «Твин Пикс»
Комментарий от исследователя кино:
Агент ФБР Дейл Купер (Кайл Маклахлен) приезжает в городок Твин Пикс, чтобы расследовать убийство старшеклассницы Лоры Палмер (Шерил Ли). Жители кажущегося тихим и спокойным места, где можно попробовать вкуснейший вишневый пирог, скрывают множество тайн. А Купер начинает видеть странные сны, сталкивается с мистическими сущностями и выясняет, что двойственность — основа этого мира и человеческой природы.
Красная комната — «зал ожидания», пространство между мирами. Здесь встречаются живые и мертвые, речь и движения искажаются, а время не подчиняется законам физики. На кажущиеся удобными кресла лучше не присаживаться — можно застрять в них навечно.
Комментарий архитектора:
Красная комната вдохновлена театральными интерьерами 1940-х годов и эстетикой Art Deco. Гипнотический рисунок паркета и тяжелые бархатные шторы создают замкнутый лабиринт и погружают в состояние оторванности от времени и реальности. Здесь интерьер перестает быть декорацией и превращается в психогеографию. Пространство лишено прямых углов и логики восприятия, что нарушает привычные телесные координаты человека. Такой дизайн можно рассматривать как предшественник «сенсорных комнат» — только здесь сенсорный опыт дезориентирует.
Черно-белый узор на полу создает гипнотический эффект, вызывая чувство оторванности от времени и реальности. Линча всегда интересовало, как цвета и узоры влияют на психологическое восприятие: красный как визуальный сигнал, передающий тревогу, страх и паранойю. Красные шторы он использовал во многих своих фильмах — «Твин Пикс», «Голова-ластик», «Синий бархат» и «Шоссе в никуда» — создавая атмосферу напряжения и мистики.
Лампа на столике рядом с одиночным креслом — реплика ламп «Сатурн», показанных на Всемирной выставке 1939 года. Сатурн как астрологическая фигура позже становится важным мотивом в сериале, когда герои пытаются определить время и место открытия дверей в «Черный Вигвам». Так что это может быть отсылка. Или просто красивая лампа. Или и то, и другое.
Второй этаж — квартира Дороти, «Синий бархат»
Комментарий от исследователя кино:
Студент Джеффри (Кайл Маклахлен) находит в траве человеческое ухо и пытается выяснить, кому оно принадлежит. Расследование приводит его к загадочной певице Дороти (Изабелла Росселлини), которую преследует психопат Фрэнк (Деннис Хоппер). Так юноша узнает, что за идеальной картинкой провинциального городка скрывается самая настоящая тьма, полная жестокости и насилия.
Квартира Дороти — место, где обнажаются все потаенные страхи и желания. Здесь царит полумрак, атмосфера пропитана тревогой, а из шкафа за тобой может кто-то наблюдать. Если хотите почувствовать себя в безопасности, сюда лучше не заходить.
Архитектурный комментарий:
Квартира Дороти — одно из ключевых пространств двойственного мира фильма. Переход от светлой, почти идеальной улицы Ламбертон к этому мрачному помещению символизирует погружение во внутренний мир тьмы и желания. Здесь за внешним фасадом американской идиллии открывается тревожное, иррациональное пространство, где теряется реальность.
Фиолетовый — главный цвет интерьера. Он связывает все пространство воедино, превращая квартиру в замкнутый, почти нереальный мир. При мягком, приглушенном освещении фиолетовые поверхности будто меняются, отражая внутреннее состояние Дороти. Иногда цвет кажется почти черным, иногда – теплым и мерцающим, как будто меняется вместе с ней.
Такой цвет и свет придают квартире театральность. Квартира выглядит как сцена, где все слишком красиво, чтобы быть правдой. Мебель в квартире минималистична, но выразительна. Здесь есть тяжелые кресла и диван, утонченная китайская ширма, старинные лампы и зеркала, которые также работают на театральность. Все детали — от бархатных тканей до ламп и аксессуаров — ориентированы на создание психологического эффекта. Пространство одновременно интимное и угрожающее: оно показывает страсть, скрытую боль и тревогу, делая интерьер частью повествования.
Подвал — квартира Генри, «Голова-ластик»
Комментарий от исследователя кино:
Генри (Джек Нэнс), живущий в мрачном индустриальном городе, внезапно становится отцом уродливого создания, мало напоминающего человеческого ребенка. Существование героя, который, ухаживая за младенцем, оказывается заперт в своей квартире, становится похожим на непрекращающийся кошмар. Фильм, как и всегда с работами Линча, можно интерпретировать по-разному, но согласно самой популярной версии — это история о страхе незапланированного родительства.
В крошечной квартире Генри едва есть место, чтобы развернуться. Солнечный свет сюда не проникает, а из единственного окна — вид на кирпичную стену. Выход из этого мрачного, дискомфортного и пропитанного страхом помещения — только за пределы сознательного.
Архитектурный комментарий:
Фильм встречает зрителя безрадостными индустриальными пейзажами, погружающими в атмосферу тревоги и отчуждения. Архитектура этого мира кажется враждебной и холодной: груды труб, глухие фасады, забитые окна и серые бетонные конструкции создают ощущение запустения и упадка. Пространство словно давит на героя, подчеркивая его внутреннюю изоляцию и ощущение безысходности. Эти урбанистические пейзажи можно рассматривать как рефлексию Линча на тему провинциальных индустриальных городов Америки 1970–1980-х годов.
В квартире Генри интерьер становится архетипом ловушки: окно, закрытое бумажными «кирпичами», лишает пространство связи с внешним миром и превращает архитектуру в активную силу ограничения. Этот прием — не просто стилистика, это архитектурная метафора подавления и невозможности выйти из собственной психики.
Особое внимание заслуживает работа со светом в интерьере. Контраст света и тени – один из ключевых элементов как визуальной, так и метафорической эстетики фильмов Дэвида Линча. В «Голове-ластике» этот прием раскрывается особенно ярко. Темное, замкнутое пространство квартиры, освещенное лишь единственным бра на стене или направленным прожектором, формирует ощущение тревоги и отчуждения. Свет здесь выполняет не только декоративную или техническую функцию — он становится самостоятельным выразительным средством. С его помощью режиссёр подчёркивает внутреннее состояние героя, создает напряжение, атмосферу загадочности и психологического дискомфорта.
Чердак — клуб «Силенцио», «Малхолланд Драйв»
Комментарий от исследователя кино:
Начинающая актриса Бетти (Наоми Уоттс), приехав покорять Голливуд, встречает у себя дома потерявшую память после аварии Риту (Лаура Хэрринг) и решает ей помочь. Мир переворачивается: темная сторона фабрики грез вылезает наружу, а реальность Бетти оказывается иллюзией. Мечты в Лос-Анджелесе могут быть опасны, как и улица Малхолланд-драйв.
В таинственном клубе «Силенцио», куда приходят Бетти и Рита, нет оркестра, но музыка звучит, певица падает в обморок на сцене, а ее песня не обрывается. Все — запись, иллюзия. Только чувства в этом мистическом пространстве проявляются самые настоящие.
Архитектурный комментарий:
Декорации вдохновлены кабаре 1920-х годов и старинными кинотеатрами Лос-Анджелеса. Глубокие синие и золотые оттенки, световые контрасты, орнаментальные детали
С первых секунд возникает ощущение искусственности — все, что происходит, лишь представление.
Интерьер подчеркнуто симметричный и камерный, с бархатными занавесями, низкими потолками и концентрированным освещением, создающим ощущение замкнутого пространства. Архитектура подчеркивает театральность происходящего – сцена, полумрак и шторы превращают клуб в нереальное место, где каждый элемент работает на создание иллюзии и мистики. Контраст цветов играет важную роль: красный сигнализирует о паранойе, страхе и скрытой угрозе, а глубокий синий создает ощущение холода, тайн и сна. Освещение в кабаре построено на контрасте глубокой тьмы и направленного света. Освещение становится метафорой осознания, моментом, когда героиня сталкивается с правдой: все, что она видела раньше, было обманом.
Анализ загадочной атмосферы и архитектуры фильмов Дэвида Линча представлен в тринадцатом номере журнала ORNAMENT.
